Молниеносное назначение Юрия Луценко Генеральным прокурором Украины стало красноречивым сигналом для политикума: дозволено абсолютно все, но не всем, а тем, кто с президентом. С этой точки зрения, Петр Порошенко может считать себя победителем, ведь показательно переломлен через колено парламент, и депутатский корпус получил мощный урок послушания. Судя по реакции гаранта Конституции, результатом он более чем доволен. Не менее счастлив и Юрий Луценко: задачи, которые будут стоять перед ним, он давно обсудил со своим кумом и патроном, и эти задачи потихоньку начали претворяться в жизнь еще до назначения лидера фракции БПП руководителем ГПУ.
Вся история с голосованиями, утренним и вечерним, 12 мая очень важна в том смысле, что, не исключено, задается не просто новый тон взаимоотношений в политикуме, а система координат феодализации де факто Украины. Возможно, это и есть приближение к Европе, но к средневековой. Хотя в Европе тех времен были островки демократии, Магдебургское право, республики (Флорентийская, например) и различные формы правления, — все же, там имелись и жесткие феодальные вертикали.
Неофеодализм может маскироваться демократическими декорациями, но его суть проявляется в жестком подчинении воле сюзерена, который дарует все: жизнь, репутацию, честное имя, должности и т.п. Соответственно, сюзерен может все. И пока он «может все», соратники ему верны. Поэтому каждый сюзерен преумножает свою власть. Критерий отбора в команду и расстановки на ключевые должности один-единственный: верность и преданность сюзерену. Могут быть и отступления, например, привлечь нужного человека на время, использовать и выбросить за ненадобностью. Неофеодализм как отдельные проявления встречается во многих государствах мира, в том числе, и в ЕС. В Украине заметным проявлением неофеодализма стала сдача Арсением Яценюком областей олигархам «в кормление». Типично феодальный подход, пусть и оправданный соображениями безопасности.
Верховная Рада 12 мая продемонстрировала ярчайший пример неофеодального поведения: при сомнительной достоверности коалиции важнейшие вопросы голосуются в альянсе с экс-«регионалами» двух депутатских групп. Не важно, что натворили эти люди при Януковиче, за верноподданство в данном конкретном случае глаза на их грехи будут подзакрыты. Причем такие союзники намного выгоднее, поскольку их в любой момент можно подвесить за «причастность к команде Януковича». Показательны и действия парламентской оппозиции: у трех фракций откровенно не хватило, даже не физических сил, а обычного человеческого мужества противостоять неприкрытому сговору. Де факто парламентская оппозиция надолго дискредитировала себя неспособностью добиться хотя бы внешнего соблюдения демократического политеса. Попрание Регламента – лишь эпизод в цепи грубейших нарушений и отправная точка последующиъ манипуляций. Потому что, отныне любые разговоры о самостоятельности и авторитете ВР – фикция.
Грустно констатировать, что причина провала действий парламентской оппозиции заключается в действиях самой оппозиции: и котда она была в коалиции, и когда вышла из большинства. Первый заместитель фракции БПП Алексей Гончаренко после резонансного голосования утром (законопроект о ГПУ) в кулуарах парламента эмоционально почти кричал журналистам, что «не было никаких нарушений Регламента, я лично не вижу! Закон был рассмотрен на заседании профильного комитета, определен президентом как неотложный. Точно так же мы проголосовали законопроект Найема о полиции, законопроект об изменении названий населенных пунктов. Это ни у кого не вызвало сомнений и вопросов, а, когда мы дошли до вопроса, который им (оппозиции – Авт.) не нравится, возникли проблемы. Это нечестно, это неправда. Если мы в Верховной Раде имеем большинство, у нас есть 258 голосов, зачем цирк устраивать? Вы в меньшинстве, вы не согласны, но это ваше право. Не может меньшинство диктовать большинству, что ему делать». Последние две фразы – квинтэссенция новой политики провластного альянса. И это почти те же слова, которые постоянно твердили в большинстве комментариев представители фракций Партии регионов и КПУ, когда тогдашняя оппозиция блокировала зал, ночевала под трибунами и вынуждала голосовать с места.
Произошло предсказуемое: власть, стремительно теряя поддержку, укрепляется как может, и именно поэтому так много параллелей между поздним Януковичем и нынешним Порошенко. Неофеодализация – прискорбное явление. Но это всего лишь инструмент сохранить то, что есть, у тех, у кого это есть. В том числе, не допустить Майдана. Тон задал, кстати, сам Петр Порошенко, в начале своего выступления упомянув церковного иерарха Филарета. Какое отношение имеет всеми уважаемый, но религиозный, деятель к Генпрокуратуре? Второй момент: президент поблагодарил парламент за принятые решения. Вряд ли такое барское похлопывание по плечу возможно в реально парламентско-президентской республике.
«В этом парламенте не существует коалиции, — твердил депутат фракции «Батькивщина» Сергей Власенко после голосования. — Все важные вопросы для президента продавливаются голосами экс-«регионалов» из двух групп, которые абсолютно четко включают себя тех людей, что голосовали за законы 16 января. На самом деле, это грубое нарушение всего того, что только можно было нарушить, как по процедуре, так и по сути. Ни в одной стране мира не могут представить, что Генпрокуром может быть не юрист. Арьев, выступая, высказал квинтэссенцию, чего они хотят: вы хотите юриста—профессионала-крючкотоврора, а мы хотим человека, который имеет политическую волю. То есть, они хотят назначить комиссара в ГПУ, которая, в отличие от любого министерства, есть профессиональный орган и состоит из профессиональных юристов. И ВР будет голосовать за то, чтобы Петр Порошенко остаться Генеральным прокурором».
Возможно, Сергей Власенко оговорился, но суть уловил четко. Действительно, почему, если речь идет о реформаторстве, все сошлось на Юрии Луценко? Критерий, повторюсь, феодальный – верность и преданность. В феодальных государствах сюзерен покупал верность вассалов, в том числе, родственными союзами. Поэтому не удивляет, что Петр Порошенко, наследуя Виктора Ющенко, расставляет кумовей. Удивляет, как депутаты не осознают, что они натворили. Ведь непрофессионал Юрий Луценко будет выполнять волю президента. Об этом откровенно говорил внефракционный депутат Андрей Денисенко, который голосовал и за закон, и за Юрия Луценко: «Непотизм в украинской политике был всегда, и в демократических странах тоже есть. Вопрос в том, что стоит за этим кумовством. Я хочу сказать, да, президент хочет иметь ручного генерального прокурора. И, с точки зрения «ручности и зручности», Луценко наименее удобный Генпрокурор», поскольку «по морально-этическим, политическим и даже профессиональным признакам, с сравнении со скамьей запасных в ГПУ, которые ожидают провала, он – наилучший выход из ситуации». При этом «не думаю, что Луценко-Генпрокурор будет бороться с корррупией в целом, вне его поля зрения останется плеяда деятелей из окружения президента. Вместе с тем, надеюсь, законность и справедливость наконец-то догонят коррупционеров Януковича…Кононенко и Березенко, конечно, не посадит. Кого посадит? Узнаем».
То есть, при всех «но», при заданной ограниченности диапазона потенциальных коррупционеров, Юрий Луценко – все же меньшее зло? Вряд ли. Как непрофессионал он будет спокойно относиться к нарушениям процедуры, что сложно себе позволить юристу с образованием, со стажем, да еще проработавшему в прокуратуре. Вместо этого новый Генпрокурор будет чутким к пожеланиям общества. И, уж конечно, к сигналам своего кума и патрона. И если сторонники назначения Юрия Луценко говорили об угрозе самозамкнутости системы, то они получили все ту же замкнутую систему. В данном случае, на президента.
Это значит, что Генеральный прокурор будет выполнять волю президента, причем, мотивируя это по-демократически: гарант избран народом, проводя его желания в жизнь, Юрий Луценко, таким образом, будет выполнять волю народа. Если в Средневековье сюзерен считался наместником Бога не земле и проводил Его волю, то, в данном случае, «воля народа» вполне вписывается в феодальную суть демократического антуража.
Неофеодализм сам по себе ни плох, ни хорош: это своего рода «ответка» на вызовы времени, в нашем случае, на вооруженную агрессию, когда власть закономерно концентрирует силы и укрепляет позиции. Однако элементы неофеодализма таят угрозу, поскольку от них всего пара шагов к диктатуре. Лично меня насторожили раздраженные замечания сторонников воли президента в вопросе Генпрокурора, дескать, судебная система самозамкнута, не реформирована, и мосийчуки гуляют на свободе. Следовательно, нужна другая система. И никто не задумался, что при задержании Игоря Мосийчука реально были процедурные шероховатости, и юристы ВСУ не смогли их обойти. Значит, сюзерену необходимы такие органы судебной ветви власти, которые бы не слишком цеплялись за букву закона. Зачем?
Вряд ли Петр Порошенко желает быть диктатором. Как и любой здравомыслящий политик, он чувствителен к настроениям социума. Но политическая нестабильность и вне Украины, и внутри страны заставляют сжать силы в кулак, окружить себя «гвардией» и неприступными бастионами. Парламентско-правительственный кризис впечатлил гаранта, а панамский скандал только ускорил вызревание идей по защите верхушки властной пирамиды. Мповторюсь, это не есть ни хорошо, ни плохо. Заметен, впрочем, один нюанс: Россия, с которой мы боремся, которая нам в данный период времени не друг, а враг, — эта Россия, убивая наших бойцов, одновременно уюивает и нашу украинскую демократию. Когда рядом, пусть и враг, но успешный в плане покорения собственного народа, соблазн воспользоваться готовыми схемами слишком велик. Тем более, эти схемы близоруко признаются внешними партнерами как демократические.
Как мне кажется, мы именно сейчас проходим проверку на «Украина не Россия». Пока что, тест не пройден. Но и не завершен, так как властная верхушка еще на замкнулась сама в себе. Как только это произойдет, тест будет провален. В этом смысле, власти надо бы не опасаться Майдана, а хотеть Майдана как уникального формата коммуникации с собственным народом. Ведь даже французские короли, стремившиеся к полновластью, собирали Генеральные штаты. А абсолютная власть характерна для азиатских деспотий и для России.
Так куда мы реально двигаемся-то?
Лилия Брудницкая, эксперт Центра структурной политологии «Выбор»
Ваш комментарий будет первым