Заседание Регламентного комитета ВР 16 ноября по вопросу Вадима Новинского стало тестом для Генпрокуратуры на готовность к делам «ОПГ Януковича». В то же время, сработала и политическая составляющая, ведь, если бы комитет рекомендовал парламенту голосовать за снятие неприкосновенности с Новинского, это бы, возможно, открыло путь для снятия или ограничения иммунитета парламентариев как института.
Сначала о позиции Генпрокуратуры. Юрий Луценко в качестве Генпрокурора представлял обоснование, и чувствовалось, что над обоснованием поработали тщательно. Но — непрофессионально. По депутатской привычке, Генпрокурор подключал эмоции, местами сверх меры. По-человечески его гнев понятен: на расстоянии вытянутой руки сидит преступник, а наказать его нельзя. Более того, доказать ничего нельзя! Но для того, чтобы преступник, действительно виновный, был наказан (осужден), необходимо собрать солидную доказательную базу. Этого сделано не было. Что же было сделано?
Суть обвинений: Вадим Новинский оказывал давление на помощника митрополита УПЦ Владимира с тем, чтобы, по заданию Виктора Януковича, добиться отхода Владимира от должности Предстоятеля. Давление оказывалось по такой схеме, по версии ГПУ: Вадим Новинский заставил «просьбами и грозьбами» Александра Драбинко подписать заявление о предоставлении тому охраны. Охрана в виде сотрудников «Грифона» и была предоставлена, но превратилась «в конвой», поскольку охранники выполняли функции сторожей и подчинялись подельнику Новинского Коряке. Давление оказывалось на Драбинко как на близкого Владимиру человека, за судьбу которого Предстоятель волновался. Более того, когда возникло дело о похищении монахинь, дело о которых доведено до суда и виновные наказаны. Драбинко проходил по делу как свидетель. Именно угроза переквалификации его статуса в этом деле возымела действие, и Драбинко написал заявление об охране.
«Новинский трактует это как помощь, мы — как лишение лица свободы незаконным путем» — заявил Юрий Луценко. — Наличие неприкосновенности ограничивает нас в следственных действиях в сборе доказательств. Сейчас мы обязаны предупредать об обыске, например, что нелепо, о прослушке телефонов».
Действительно, аргументами ГПУ на заседании были показания фигурантов дела, в том числе, самого Драбинко, на слова третьих лиц, а также на факты многочисленных телефонных мобильных соединений с Корякой. Это дало возможность адвокатам разгромить Генпрокурора.
Малоубедительные аргументы дали основания Новинскому сравнить Луценко с Дарьей Донцовой: «Он может претендовать на лавры Дарьи Донцовой, такой политический детектив написал…Все аргументы ГПУ ничтожны, так как, основаны на предположениях, бездоказательны и безосновательны».
Из эмоциональной реплики Юрия Луценко на заседании комитета стало известно, что он о деле знает не понаслышке, а от самого блаженнейшего Владимира, — вместе в больнице лежали. «Я рассматриваю это дело как дело Януковича, об узурпации власти, о превышении полномочий…с целью подчинить УПЦ, проведя в предстоятели своего человека. Для этого Янукович создал преступную группу из силовиков и вынудил искать компромат…Он был найден в виде дела монахинь. Драбинко под давлением угроз изменить статус свидетеля в этом деле написал заявление об охране, которая де факто стала ограничением воли через Коряку», — рассказал он. Далее Генпрокурор поведал, что сам Владимир очень беспокоился о судьбе своего помощника, и недаром: «У Драбинко забрали печать УПЦ, так как он имел право подписи, в том числе, и по лечению Владимира». По словам Генпрокурора, Владимир зависел от лекарств, в том числе, и поэтому испытывал страдания от непонятных действий с Драбинко. В обмен на уход с должности Владимиру якобы сулили всякие привилегии.
Однако Юрий Луценко не стал скрывать, что «у меня нет юридического текста подозрения Новинскому К этому мы еще должны прийти».
Теперь посмотрим, как эта история воспринимается стороной Новинского: Юрий Луценко слышал о каких-то делах вокруг УПЦ, был вхож в тамошнее руководство. Схватка за спиной Владимира за власть была действительно жесткой, причем в ней участвовали не только украинские политики и церковные деятели, но и российские. Где-то что-то услыхав и запомнив, Юрий Луценко выстраивает версию, которая социуму обязательно покажется убедительной: соратник Януковича — подчинение церкви УПЦ — бандитские методы. С этой точки зрения, сюжет выстроен действительно идеально. Как и аргументация, дескать, нет доказательств, — так мы собрать не можем, снимите неприкосновенность, и будут вам доказательства.
Присутствующие на заседании адвокаты Новинского сбили пыл и, надо отметить, профессионально. Что быстро перевело спор в эмоциональное русло и было несколько словесных стычек между Луценко и Новинским, чуть не перешедшим в драку. Так, они поспорили об Афоне: в документах Луценко Новинский ездил в Новый Афон (в Абхазии), реально, по его словам, нардеп об был в Афоне (Греция).
Решение парламентского комитета в таком случае закономерно, и вот почему. Во-первых, дело Новинского, как все понимают и как этого не отрицает и сам Юрий Луценко, является прологом к большому делу Януковича. Если нет основательных доказательств, большое дело, выстроенное на столь шаткой основе, распадется. Поэтому парламентарии предпочитают играть наверняка. При этом не забывая и о своих, депутатских, интересах: если позволить Юрию Луценко сейчас на таких жидких предположениях лишать депутата иммунитета, в следующий раз любого парламентария смогут вывести из-под неприкосновенности по смехотворным причинам, что открывает путь для легких политических репрессий.
Генеральный прокурор, конечно, обиделся. «Мы будем письмами общаться? Тогда зачем вам я, зачем сюда пришел? Прислал бы вам документы — читайте», — с трудом сдерживал себя Юрий Луценко. В комментарии журналистам он уточнил, что комитет хочет получить доказательства, которые Генпрокурор не может предоставить, не нарушив УПК Украины. Что, разумеется, косвенно свидетельствует об истинных мотивах некоторых членов комитета.
Таким образом, ситуация зависла, и дальнейшее развитие ее будет напрямую характеризовать и профессиональный уровень, и способность ГПУ вести серьезные, в том числе, политические, дела.
Лилия Брудницкая, ЦСП «Выбор»
Ваш комментарий будет первым